Тексты песен   >   Л > Лития Тахини и Музыкальный Пешеход > Мумие

Лития Тахини и Музыкальный Пешеход - Мумие - текст песни, слова, перевод, видео

Исполнитель: Лития Тахини и Музыкальный Пешеход

Название песни: Мумие

Дата добавления: 02.06.2024 | 04:02:10

Просмотров: 1

0 - текст верный

0 - текст неверный

Ознакомьтесь с текстом песни Лития Тахини и Музыкальный Пешеход - Мумие

Итак друзья, возьмусь пожалуй рассказать о тайнах той, которая тахини пригубила на причастии.
So, friends, I’ll probably undertake to tell you about the secrets of the one who sipped tahini at communion.
Чья лития, отражена устами непреложными, обвита-огорожена от глаза злобного Колодцами-дворами, которые хранят в себе сквозной пролет между мирами.
Whose litia, reflected by immutable lips, is entwined and fenced from the evil eye by wells-courtyards that contain a through passage between the worlds.
Когда ночь сновидящая держала открытыми свои занавеси-веки – меня втянуло
When the night dreamer kept her curtains-eyelids open, I was drawn in
В окаменелую плоть, вцепившуюся в ребра собственного скелета.
Into petrified flesh, clinging to the ribs of its own skeleton.
Когда-то оно было существом бесполым огромного размера.
Once it was a sexless creature of enormous size.
Существо было похоже на живую планету и внутри растило свою ноосферу.
The creature looked like a living planet and grew its own noosphere inside.
Выглядевшее заинтересованным, оно питалось чужим опытом, живыми историями
Looking interested, it fed on other people's experiences, living stories
И даже внимало посмертным рассказам внутри гробов с крематориями.
And even listened to posthumous stories inside coffins with crematoria.
Оно не просто ело, оно искало свой главный вопрос, пока из глаз его не потекли чужие слезы.
It didn’t just eat, it searched for its main question until someone else’s tears flowed from its eyes.
Чужие слезы – яд.
Other people's tears are poison.
Умирало оно мучительно быстро, соленая влага еще не успела на его лице высохнуть.
It was dying painfully quickly, the salty moisture had not yet dried on its face.
И вот прошли века, тысячелетия, из дыр зияющих, поросшие быльем,
And now centuries, millennia have passed, from gaping holes, overgrown with past,
Сочатся, перегнившие сюжеты историй отживших - капает мумие.
The rotten plots of outdated stories are oozing - mummy is dripping.


В меня отовсюду капает мумие, во мне ассимилирует ожившее отжившее – ожившее во мне.
The mummy is dripping into me from everywhere, the revived obsolete is assimilating in me - the revived in me.


Когда я вхожу в эти истлевающие, когда-то прекрасные чертоги,
When I enter these decaying, once beautiful palaces,
В мою честь, величаво молчат надраенные трубы траурных оркестров.
In my honor, the polished trumpets of the funeral orchestras remain majestically silent.
И вроде готова услышать скандальную правду о жизни единорогов,
And I seem ready to hear the scandalous truth about the life of unicorns,
Но из винного кувшина крохотный Маяковский выражает свой протест.
But from a wine jug, tiny Mayakovsky expresses his protest.
Из его уст несется о поэтах и писателях, он не доволен моим безразличием к литературе, к книгам.
From his lips he talks about poets and writers, he is not satisfied with my indifference to literature, to books.
Вслух, советую ему принять таблетку альфу, а про себя, рекомендую выпить омегу,
Out loud, I advise him to take the alpha pill, and silently, I recommend taking the omega,
И кувшин с Маяковским катится мимо.
And the jug with Mayakovsky rolls past.
Иду и замечаю, как не гнутся плечи, неужто, на меня свалился вдруг, тот самый опыт,
I’m walking and I notice how my shoulders don’t bend, has the same experience suddenly fallen on me?
Сын ошибок трудных, и гений, парадоксов друг.
The son of difficult mistakes, and genius, a friend of paradoxes.
В мои глаза пристально смотрит эгрегор Пушкина, плавится сургуч моих зрачков,
Pushkin's egregor gazes into my eyes, the sealing wax of my pupils melts,
Чувствую себя ключом от всех замков библиотек сожженных,
I feel like the key to all the castles of the burned libraries,
И одновременно, аскетичной дочерью блудных богов.
And at the same time, an ascetic daughter of the prodigal gods.


В меня отовсюду капает мумие, во мне ассимилирует ожившее отжившее – ожившие во мне.
Mumiyo is dripping into me from everywhere, the revived obsolete assimilates in me - the revived in me.


Пытаюсь отряхнуться, но блуждающий форвард, пасует в меня обратно все до единой упавшие капли.
I’m trying to shake myself off, but the wandering forward throws every single drop that fell back at me.
Я мечтаю услышать о себе – Маргарита, но в след мне бездушно несется – Геката!
I dream of hearing about myself - Margarita, but Hekate is soullessly rushing after me!
Ныряю в черный ретрит, но торные тропы подсознания уводят меня в хвойный.
I dive into a black retreat, but the beaten paths of the subconscious lead me into a coniferous one.
На ощупь утюжу колючее, сосны и елки морщатся, они не любят когда против шерсти гладят их иголки.
The iron feels prickly to the touch, pines and fir trees wrinkle, they don’t like it when their needles are stroked against the grain.
Эгрегор Пушкина давит мне на плечи, в моей вене хвойная игла, началось переливание –
Pushkin's egregor is pressing on my shoulders, there is a pine needle in my vein, the transfusion has begun -
Из знаков препинания и слов, в меня льется смола, и эта песня уже во мне, эта песня - мое камлание.
From punctuation marks and words, resin pours into me, and this song is already in me, this song is my ritual.
Беспрерывная трансляция того, чего здесь нет, циркулирует во мне меняя резус-фактор моей крови.
A continuous broadcast of what is not here circulates in me, changing the Rh factor of my blood.
Мое ЧСВ шкалит, втихаря от всех, под нижним ребром припрятан шкалик.
My ChSV scales, quietly from everyone, there is a scale hidden under the lower rib.
В нем – чернобылье, его градус держит в узде мои эго-суставы.
It contains Chernobyl, its degree keeps my ego joints in check.
Я куражусь и заявляю – Я поверхностный шут, я мелко шучу – и отдаю честь лицедеям – Лицедеям Слава!
I swagger and declare - I am a superficial buffoon, I make petty jokes - and I salute the actors - Glory to the actors!
Мое плохое настроение испорчено, передоз от мумие в меня вгрызается, накатывает интоксикация, ассимиляция закончена.
My bad mood is ruined, the overdose of mumiyo is biting into me, intoxication is setting in, assimilation is complete.


Рассудок плывет, но глобальный предиктор застенков ума, держит мое сознание в фокусе разума.
The mind floats, but the global predictor of the dungeons of the mind keeps my consciousness in the focus of the mind.


(c) Лития Тахини
(c) Lithia Tahini
Смотрите так же

Лития Тахини и Музыкальный Пешеход - Сны о тебе

Все тексты Лития Тахини и Музыкальный Пешеход >>>