Тексты песен   >   L > Luchini > Райнер Мария Рильке Дуинские элегии. Элегия первая

Luchini - Райнер Мария Рильке Дуинские элегии. Элегия первая - текст песни, слова, перевод, видео

Исполнитель: Luchini

Название песни: Райнер Мария Рильке Дуинские элегии. Элегия первая

Дата добавления: 12.06.2022 | 05:38:04

Просмотров: 8

0 - текст верный

0 - текст неверный

Ознакомьтесь с текстом песни Luchini - Райнер Мария Рильке Дуинские элегии. Элегия первая

ЭЛЕГИЯ ПЕРВАЯ
Elegy is the first


Кто из ангельских воинств услышал бы крик мой?
Which of the angelic army would have heard my scream?
Пусть бы услышал. Но если б он сердца коснулся
Let me hear. But if he touched his heart
Вдруг моего, я бы сгинул в то же мгновенье,
Suddenly mine, I would have perished at the same moment,
Сокрушенный могучим его бытием. С красоты начинается ужас.
Crushed by his mighty being. Horror begins with beauty.
Выдержать это начало еще мы способны;
We are also capable of withstanding this beginning;
Мы красотой восхищаемся, ибо она погнушалась
We admire beauty, for she was bewitched
Уничтожить нас. Каждый ангел ужасен.
Destroy us. Every angel is terrible.
Стало быть, лучше сдержаться и вновь проглотить свой призывный,
Therefore, it is better to restrain yourself and swallow your conscript again,
Темный свой плач. Ах! В ком нуждаться мы смеем?
Dark crying. Oh! In whom do we laugh?
Нет, не в ангелах, но и не в людях,
No, not in angels, but not in people,
И уже замечают смышленые звери подчас,
And they already notice smart animals sometimes,
Что нам вовсе не так уж уютно
That we are not so comfortable at all
В мире значений и знаков. Нам остается, быть может,
In the world of meanings and signs. It may remain for us
Дерево там, над обрывом, которое мы ежедневно
The tree is there above the cliff that we are daily
Видели бы; остается дорога вчерашнего дня
Would see; There is a road of yesterday
Да прихотливая верность упрямой привычки,
Yes, whimsical fidelity of a stubborn habit,
Которая к нам привязалась и бросить не хочет.
Which has become attached to us and does not want to quit.
И ночь. Ночь, когда ветер вселенной
And night. The night when the wind of the universe
Гложет нам лица, кому она не остается,
Graves our faces to whom she does not remain,
Вожделенная ночь, мягким обманом своим
Coveted night, with a soft deception with his
Всем сердцам предстоящая? Легче ли ночью влюбленным?
All hearts are upcoming? Is it easier at night in love?
Ах, они друг за друга разве что спрятаться могут.
Ah, they can only hide behind each other.
Не знаешь? Так выбрось из рук пустоту
You do not know? So throw out the void from your hands
В пространства, которыми дышим;
Into the spaces that we breathe;
быть может, лишь птицы
Perhaps only birds
Проникновеннее чуют в полете расширенный воздух.
More penetrate, the expanded air smells more.
Да, весны нуждались в тебе, и звезды надеялись тоже,
Yes, spring needed you, and the stars hoped too,
Что ты чувствуешь их. Иногда поднималась
What do you feel them. Sometimes it rose
Где‑то в минувшем волна, или ты проходил
Somewhere in the past, the wave, or you passed
Под открытым окном и предавалась тебе
Under the open window and betrayed you
Скрипка. Всегда и во всем порученье таилось.
Violin. Always and in the whole order lurked.
Справился ты? Уж не слишком ли был ты рассеян
Did you deal with? Was you too much scattered
От ожидания? Все предвещало как будто
From expectation? Everything portended as if
Близость любимой. (Куда же ты денешь ее,
The proximity of the beloved. (Where are you going to see her,
Если мысли, большие, чужие, с тобой сжились,
If thoughts, big, strangers, got rid of you,
В гости приходят и на ночь порой остаются.)
They come to visit and sometimes stay at night.)
Если хочешь, однако, воспой влюбленных. Поныне
If you want, however, sing lovers. To this day
Чувству прославленному ниспослано мало бессмертья.
The feeling of the famous is sent down by a little immortality.
Брошенных пой. Ты завидовал им, потому что милее
Abandoned sing. You envied them because it is nicer
Без утоленья любовь. Начинай
Without thickening love. Start
Снова и снова бесцельную песнь славословья.
Again and again, the aimless song of the praise.
Помни: гибель героя — предлог для его бытия.
Remember: the death of the hero is an excuse for his being.
Гибель героя последним рождением станет.
The death of the hero will be the last birth.
Но влюбленных устало приемлет природа
But nature gets tiredly
В лоно свое, словно сил у нее не хватает
In her bosom, as if she had not enough strength
Вновь их родить. Воцарилась ли Гаспара Стампа
To give birth again. Whether Gaspara Istana reigned
В мыслях твоих, чтоб, утратив любимого, молча
In your thoughts, so that, having lost your beloved, silently
Девушка этим великим примером прониклась,
The girl was imbued with this great example,
Чтобы думала девушка: вот бы такою мне стать?
To think the girl thought: I wish I would become one?
Не пора ли древнейшим страданиям этим
Is it time for the oldest suffering to this
Оплодотворить нас? Не время ли освободиться
To fertilize us? Isn't it time to get free
Нам от любимых, дрожа, чтобы выдержать освобожденье,
We are from our beloved, trembling to withstand liberation,
Как стрела тетиву выдерживает перед взлетом,
How the arrow withstands the bowstring before take -off,
Чтобы превысить себя. Нет покоя нигде.
To exceed yourself. There is no rest anywhere.
Голоса, голоса. Слушай, сердце, и жди — на коленях
Voices, voices. Listen, heart, and wait - on your knees
Ждали, бывало, святые могучего зова.
We were waiting, the saints of the mighty call.
Чтоб он их поднял с земли. Оставались, однако,
So that he lifted them from the ground. Listed, however,
На коленях они и потом, ничего не заметив.
On their knees, they and then, not noticing anything.
Так они слушали. Божьего гласа, конечно,
So they listened. God's voice, of course,
Ты не снесешь. Дуновенье хотя бы послушай,
You will not demolish. At least listen,
Непрерывную весть, порождаемую тишиною.
Continuous news generated by silence.
Овеян ты теми, кто в юности с жизнью расстался.
You are covered with those who parted with life in his youth.
В каждой церкви, в Неаполе, в Риме, повсюду
In every church, in Naples, in Rome, everywhere
Их судьба говорила спокойно с тобой.
Their fate spoke calmly with you.
Или тебе открывалась высокая некая надпись
Or a tall certain inscription opened up to you
На могильной плите, как в Santa Maria Formosa.
On the grave plate, as in Santa Maria Formosa.
Что им нужно? Последний проблеск сомненья
What do they need? The last glimpse of doubt
Погасить я готов, которым порою
I am ready to extinguish, which sometimes
В чистом движенье своем хоть немного скованы души.
In their pure movement, the souls are at least slightly constrained.
Разумеется, странно покинуть привычную землю,
Of course, it is strange to leave the usual land,
Обычаев не соблюдать, усвоенных нами едва ли,
Not to observe customs, we hardly learned,
Розам и прочим предметам, сулящим нам нечто,
Roses and other objects, promising us something,
Значения не придавать и грядущего не искать в них,
The values ​​do not attach and the future do not look for them,
Прекратиться навеки для робких ладоней другого,
Stop forever for timid palms of another,
Бросить имя свое, даже имя свое,
Throw your name, even your name,
Как бросают игрушку разбитую дети.
How to throw a toy broken children.
Странно желаний лишиться. Странно впервые увидеть,
It is strange to lose the desire. It’s strange to see for the first time
Как порхает беспутно в пространстве
How it flutters unreasonably in space
Все, что было так важно. Да, смерть нам сначала трудна.
Everything that was so important. Yes, death is at first difficult for us.
Свыкнуться надо со многим, пока постепенно
We need to get used to many, while gradually
Чувствовать вечность начнешь. Ошибаются, впрочем, живые,
You will begin to feel eternity. They are mistaken, however, living
Слишком отчетливо смерть отличая от жизни.
Distinguishing death from life too distinctly.
Ангелы, слышал я, часто не знают и вовсе,
Angels, I heard, often do not know at all,
Где живые, где мертвые. Вечный поток омывает
Where are the living, where are the dead. The eternal stream washes
Оба царства, и всех он влечет за собою,
Both kingdoms, and he entails all after him,
Там и тут заглушая любые звучанья.
There and here drowning out any sound.
Что им до нас, наконец, тем, кто в юности с жизнью расстался?
What do they have to, finally, to those who parted in their youth with their lives?
Мягко о
Soft about