Тексты песен   >   В > Вадим Певзнер > Ты присядешь в никольском подворье...

Вадим Певзнер - Ты присядешь в никольском подворье... - текст песни, слова, перевод, видео

Исполнитель: Вадим Певзнер

Название песни: Ты присядешь в никольском подворье...

Дата добавления: 18.12.2023 | 18:18:03

Просмотров: 3

0 - текст верный

0 - текст неверный

Ознакомьтесь с текстом песни Вадим Певзнер - Ты присядешь в никольском подворье...

ты присядешь в никольском подворье
you will sit down in the Nikolsky courtyard
просвистев вдоль по синей аллее
whistling along the blue alley
но как шапка алеет на воре
but how red the hat is on the thief
все внутри у тебя сатанеет
everything inside you turns into satan


сатанеет от беглого солнца
turns into satan from the fugitive sun
от тончайшего белого пуха
from the finest white fluff
от того как слепая старуха
from how blind the old woman is
перекрестит тебя из оконца
will cross you from the window


от того что здесь можно оглохнуть
because you can go deaf here
очуметь от скандалов в трамвае
go crazy from scandals on the tram
опупеть одуреть да издохнуть
become stupefied and die
от хибар хипарей и сараев
from the huts of the hippies and sheds


а ты сядешь в никольском подворье
and you will sit in the Nikolsky courtyard
и запишешь на белой полоске
and write it down on a white stripe
номеруя цифирями сноски
numbering footnotes
все в химически чистом миноре
everything is in a chemically pure minor


мимо четко печатая точки
past clearly printing dots
каблучком неночного печальства
heel of nightly sadness
проскользит миллионная дочка
the millionth daughter will slip
а в глазах у нее генеральство
and in her eyes there is a generalship


и сухая костлявая дама
and a dry, bony lady
с попугаем в уродливой клетке
with a parrot in an ugly cage
проплывет как торец нотердама
will float like the end of a notordam
в наших снах с димедрольной таблетки
in our dreams with diphenhydramine tablets


обретя положение сидя
finding a sitting position
не посмев положение лежа
not daring to lie down
все прощая и всех ненавидя
forgiving everything and hating everyone
дама вымолвит боже мой боже
the lady will say oh my god


и покрывшись гусиною кожей
and covered with goosebumps
приструнив непослушную клетку
taming the naughty cage
вышиваньем займется газеткой
will do embroidery with a newspaper
изподлобья глядя на прохожих
looking from under his brows at passers-by


надоест и вдова или дева
the widow or virgin will get bored
оторвавшись от книги и пяльцев
looking up from the book and hoop
цепко сунет костлявые пальцы
tenaciously sticks his bony fingers
белой змейкой к зеленому чреву
white snake to green belly


после скажет ему дай поглажу
then he will tell him to pet him
сунет пальцы и ласково дунет
sticks his fingers in and blows gently
попугай изловчится и клюнет
the parrot will contrive and peck
а потом его больно накажут
and then he will be punished painfully


за породу лишенный свободы
imprisoned for breed
обреченный на вечное просо
doomed to eternal millet
попугай иудейской породы
Judaea parrot
с безнадежно неправильным носом
with a hopelessly wrong nose


зеленея от грусти и злости
turning green with sadness and anger
будет долго раскачивать носом
will wiggle his nose for a long time
раскидав надоевшие горсти
scattering boring handfuls
бестолково-унылого проса
stupid and sad millet


но за день до апокрифа тверди
but the day before the apocrypha of the firmament
придет час и минута в минутку
the hour and minute will come
попугай превратится в голубку
the parrot will turn into a dove
в сизо-грязного голубя смерти
into the gray-dirty dove of death


и взлетит голубочек никольский
and little dove Nikolsky will fly
оторвав свое тело от тела
tearing your body away from your body
городских черноземов как скользкий
urban black soils are slippery
отрываем мы взгляд от дебелой
we take our eyes off the plump


от дебелой чумной поварихи
from the plump plague cook
в диетическом сне общепита
in a dietary dream of catering
когда шваркнет она дермовихи
when she flops around
мол берите родные и жрите
they say, take your family and eat


и взлетит голубок и раздавит
and the dove will fly up and crush
сизой грудью грунтованный воздух
blue-chested primed air
выбивая из набрежной гвозди
knocking out nails from the embankment
задевая за выступы зданий
hitting the ledges of buildings


и от взмаха седеющих перьев
and from the flutter of graying feathers
расплескается пух тополиный
poplar fluff spills
и лишившись доверья деревьев
and having lost the trust of the trees
улетит в голубые долины
will fly away to the blue valleys


улетит и уверенный в чуде
will fly away and confident in a miracle
возвратится грозою весенней
will return with a spring thunderstorm
а в никольском саду в воскресенье
and in Nikolsky Garden on Sunday
воскресенья майтрейи не будет
there will be no Sunday for Maitreya


но захлопнутся пасти мостовы
but the mouths of the bridges will slam shut
фонари заменяя крестами
replacing lanterns with crosses
и нева под крестами лилово
and the Neva under the Lilovo crosses
белоночье свое наверстает
the white night will catch up


и в уснувшем никольском подворье
and in the fallen asleep Nikolsky courtyard
не вспугнув попугайную стаю
without scaring the flock of parrots
заполощется синее взморье
the blue seaside will be swarming
и растает растает растает
and will melt and melt and melt


и внезапно над белою тьмою
and suddenly over the white darkness
над брелоками белого хлеба
over key chains of white bread
над невой над крестовской тюрьмою
over the Neva over Krestovskaya prison
залоснится кристальное небо
the crystal sky will shine


в этом небе без облачных бликов
in this sky without cloud reflections
ни звезды ни пылинки ни точки
not a star, not a speck of dust, not a dot
только вымя старушечьих ликов
only the udders of old women's faces
попугай с генеральскою дочкой
parrot with the general's daughter


только город замученный астмой
only a city tormented by asthma
проштормленный шипением суши
stormed by the hiss of sushi
обреченный на старческий насморк
doomed to senile runny nose
на железом зажатые уши
ears clamped with iron


а потом в этом некогда небе
and then in this once sky
не найдется и корочки хлеба
there isn't even a crust of bread
только небо и серое небо
only sky and gray skies
только небо и небо и небо
only sky and sky and sky


(Лето 1980)
(Summer 1980)
Смотрите так же

Вадим Певзнер - Зимняя канавка

Вадим Певзнер - Ангел

Вадим Певзнер - Заморово

Вадим Певзнер - А как по улице Майорова

Вадим Певзнер - Времена года

Все тексты Вадим Певзнер >>>