Franz Kafka - Ein Traum - текст песни, слова, перевод, видео
Ознакомьтесь с текстом песни Franz Kafka - Ein Traum
Josef K. träumte:
Йозеф К. мечтал:
Es war ein schöner Tag und K. wollte spazierengehen. Kaum aber hatte er zwei Schritte gemacht, war er schon auf dem Friedhof. Es waren dort sehr künstliche, unpraktisch gewundene Wege, aber er glitt über einen solchen Weg wie auf einem reißenden Wasser in unerschütterlich schwebender Haltung. Schon von der Ferne faßte er einen frisch aufgeworfenen Grabhügel ins Auge, bei dem er haltmachen wollte. Dieser Grabhügel übte fast eine Verlockung auf ihn aus und er glaubte, gar nicht eilig genug hinkommen zu können. Manchmal aber sah er den Grabhügel kaum, er wurde ihm verdeckt durch Fahnen, deren Tücher sich wanden und mit großer Kraft aneinanderschlugen; man sah die Fahnenträger nicht, aber es war, als herrsche dort viel Jubel.
Это был хороший день, и К. хотел прогуляться. Как только он сделал два шага, он уже был на кладбище. Там были очень искусственные, непрактику обмотки, но он проскользнул по такой пути, как на яростной воде в непоколебимо плавающей стойке. На расстоянии он уже поймал недавно брошенную насыпь захоронения, где он хотел остановиться. Этот насыпь захоронения почти практиковала его искушение, и он полагал, что он не может спешить. Но иногда он едва ли видел насыпь погребения, он был спрятан его флагами, полотенца, о которых обливались и ударили вместе с большой силой; Вы не видели носителей флага, но это было так, как будто там было много приветствий.
Während er den Blick noch in die Ferne gerichtet hatte, sah er plötzlich den gleichen Grabhügel neben sich am Weg, ja fast schon hinter sich. Er sprang eilig ins Gras. Da der Weg unter seinem abspringenden Fuß weiter raste, schwankte er und fiel gerade vor dem Grabhügel ins Knie. Zwei Männer standen hinter dem Grab und hielten zwischen sich einen Grabstein in der Luft; kaum war K. erschienen, stießen sie den Stein in die Erde und er stand wie festgemauert. Sofort trat aus einem Gebüsch ein dritter Mann hervor, den K. gleich als einen Künstler erkannte. Er war nur mit Hosen und einem schlecht zugeknöpften Hemd bekleidet; auf dem Kopf hatte er eine Samtkappe; in der Hand hielt er einen gewöhnlichen Bleistift, mit dem er schon beim Näherkommen Figuren in der Luft beschrieb.
Пока он все еще смотрел на расстояние, он внезапно увидел ту же захоронение рядом с ним, почти почти позади него. Он спешит в траву. С тех пор, как путь продолжал мчаться под его опрыскивающей ногой, он колебался и просто упал в колено перед насыпью захоронения. Двое мужчин стояли за могилой и держали в воздухе надгробие в воздухе; Как только К. был освобожден, они толкнули камень в землю, и он стоял так, как будто застрял. Третий человек сразу же появился из куста, которого К. узнал как художник. Он был одет только в брюки и плохую рубашку; У него была бархатная кепка на голове; В своей руке он держал обычный карандаш, с помощью которого он уже описал фигуры в воздухе, когда приближался.
Mit diesem Bleistift setzte er nun oben auf dem Stein an; der Stein war sehr hoch, er mußte sich gar nicht bücken, wohl aber mußte er sich vorbeugen, denn der Grabhügel, auf den er nicht treten wollte, trennte ihn von dem Stein. Er stand also auf den Fußspitzen und stützte sich mit der linken Hand auf die Fläche des Steines. Durch eine besonders geschickte Hantierung gelang es ihm, mit dem gewöhnlichen Bleistift Goldbuchstaben zu erzielen; er schrieb: »Hier ruht -« Jeder Buchstabe erschien rein und schön, tief geritzt und in vollkommenem Gold. Als er die zwei Worte geschrieben hatte, sah er nach K. zurück; K., der sehr begierig auf das Fortschreiten der Inschrift war, kümmerte sich kaum um den Mann, sondern blickte nur auf den Stein. Tatsächlich setzte der Mann wieder zum Weiterschreiben an, aber er konnte nicht, es bestand irgendein Hindernis, er ließ den Bleistift sinken drehte sich wieder nach K. um. Nun sah auch K. den Künstler an und merkte, daß dieser in großer Verlegenheit war, aber die Ursache dessen nicht sagen konnte. Alle seine frühere Lebhaftigkeit war verschwunden. Auch K. geriet dadurch in Verlegenheit; sie wechselten hilflose Blicke; es lag ein häßliches Mißverständnis vor, das keiner auflösen konnte. Zur Unzeit begann nun auch eine kleine Glocke von der Grabkapelle zu läuten, aber der Künstler fuchtelte mit der erhobenen Hand und sie hörte auf. Nach einem Weilchen begann sie wieder; diesmal ganz leise und, ohne besondere Aufforderung, gleich abbrechend; es war, als wolle sie nur ihren Klang prüfen. K. war untröstlich über die Lage des Künstlers, er begann zu weinen und schluchzte lange in die vorgehaltenen Hände. Der Künstler wartete, bis K. sich beruhigt hatte, und entschloß sich dann, da er keinen andern Ausweg fand, dennoch zum Weiterschreiben. Der erste kleine Strich, den er machte, war für K. eine Erlösung, der Künstler brachte ihn aber offenbar nur mit dem äußersten Widerstreben zustande; die Schrift war auch nicht mehr so schön, vor allem schien es an Gold zu fehlen, blaß und unsicher zog sich der Strich hin, nur sehr groß wurde der Buchstabe. Es war ein J, fast war es schon beendet, da stampfte der Künstler wütend mit einem Fuß in den Grabh
С этим карандашом он теперь положил камень наверху; Камень был очень высоким, ему вообще не пришлось сгибаться, но он должен был предотвратить себя, потому что захоронение, на котором он не хотел наступать, отделил его от камня. Поэтому он стоял на кончиках ноги и наклонил левую руку на поверхность камня. Благодаря особенно умной обработке ему удалось достичь золотых писем с обычным карандашом; Он написал: «Отдыхая здесь -» каждая буква казалась чистой и красивой, глубоко поцарапанной и в идеальном золоте. Когда он написал два слова, он оглянулся на К.; К., который был очень стремился к развитию надписи, едва ли заботился о человеке, но посмотрел только на камень. На самом деле, человек начал снова писать, но он не мог, было какое -либо препятствие, он позволил карандаш вернуться к K .. Теперь К. также посмотрел на художника и понял, что он был в большом смущении, но причина не могла сказать. Вся его предыдущая жизнь исчезла. Это также смутило K.; Они изменили беспомощную внешность; Было уродливое недоразумение, которое никто не мог раствориться. В неподходящее время маленький колокол из могильной часовни начал звонить, но художник искал его поднятую руку, и она остановилась. Через некоторое время она снова начала; На этот раз очень тихо и, без особого запроса, немедленно остановился; Как будто она только хотела проверить ее звук. К. был бесконечно об искусстве художника, он начал плакать и рыдать в держание руки в течение длительного времени. Художник ждал, пока К. не успокоился, а затем, так как он не нашел другого выхода, а затем решил продолжить писать. Первая маленькая линия, которую он сделал, была искуплением для К., но художник, очевидно, достиг его только с крайним нежеланием; Письмо было больше не так красиво, особенно из золота, линия не пропала не хватает и небезопасна, линия была лишь очень большой. Это был j, это было почти закончилось, когда художник сердито выбил в Grabh с одной ногой
Смотрите так же
Franz Kafka - Wunsch, Indianer zu werden
Franz Kafka - Das Ungluck des Junggesellen
Последние
Die Happy - Blood Cell Traffic Jam
Популярные
Fly Project - о мале симпала о матэлану чи самба
For Bales - Американский военный марш конфедератов.
Family бiзнес - Хвилюватися немае причин
Случайные
ГРЕЧНЕВЫЙ ПИСТОЛЕТ - Гаражная карма
Yousei Teikoku - Mirai Nikki OP 3