Тексты песен   >   M > MoSHkin > Онегин и Ленский ч.13-20

MoSHkin - Онегин и Ленский ч.13-20 - текст песни, слова, перевод, видео

Исполнитель: MoSHkin

Название песни: Онегин и Ленский ч.13-20

Дата добавления: 24.04.2025 | 00:58:22

Просмотров: 1

0 - текст верный

0 - текст неверный

Ознакомьтесь с текстом песни MoSHkin - Онегин и Ленский ч.13-20

Слова А.С.Пушкина
Words by A.S. Pushkin
Музыка И.В.Мошкина
Music by I.V. Moshkin


Онегин и Ленский ч.13-20
Onegin and Lensky, part 13-20


XIII
XIII


Но Ленский, не имев, конечно,
But Lensky, of course, had no desire
Охоты узы брака несть,
to marry,
С Онегиным желал сердечно
He sincerely wished to make a short acquaintance with Onegin.
Знакомство покороче свесть.


They came together. Wave and stone,
Они сошлись. Волна и камень,
Poetry and prose, ice and fire
Стихи и проза, лед и пламень
Are not so different from each other.
Не столь различны меж собой.

Сперва взаимной разнотой
At first, by their mutual difference


Они друг другу были скучны;
They were boring to each other;
Потом понравились; потом
Then they liked each other; then
Съезжались каждый день верхом
They rode together every day on horseback
И скоро стали неразлучны.
And soon became inseparable.


Так люди (первый каюсь я)
Thus people (I am the first to repent)
От делать нечего друзья.
Be friends with nothing better to do.


XIV
XIV


Но дружбы нет и той меж нами.
But there is no friendship between us.
Все предрассудки истребя,
Having destroyed all prejudices,
Мы почитаем всех нулями,
We consider everyone zeros,
А единицами - себя.
And ourselves ones.


Мы все глядим в Наполеоны;
We all look to Napoleons;
Двуногих тварей миллионы
There are millions of two-legged creatures
Для нас орудие одно;
For us, a single tool;
Нам чувство дико и смешно.
For us, feeling is wild and funny.


Сноснее многих был Евгений;
Eugene was more tolerable than many;
Хоть он людей, конечно, знал
Although he knew people, of course,
И вообще их презирал, -
And generally despised them, -
Но (правил нет без исключений)
But (there are no rules without exceptions)


Иных он очень отличал
He distinguished others very much
И вчуже чувство уважал.
And respected the feeling of others.


guitar
guitar
XV
XV


Он слушал Ленского с улыбкой.
He listened to Lensky with a smile.
Поэта пылкий разговор,
The poet's passionate conversation,
И ум, еще в сужденьях зыбкой,
And the mind, still unsteady in judgments,
И вечно вдохновенный взор, -
And the eternally inspired gaze, -


Онегину все было ново;
Everything was new to Onegin;
Он охладительное слово
He tried to keep the cooling word
В устах старался удержать
On his lips
И думал: глупо мне мешать
And thought: it is stupid for me to interfere


Его минутному блаженству;
With his momentary bliss;
И без меня пора придет;
And the time will come without me;
Пускай покамест он живет
Let him live for now
Да верит мира совершенству;
And believe in the perfection of the world;


Простим горячке юных лет
Let us forgive the fever of youth
И юный жар и юный бред.
And youthful ardor and youthful delirium.


XVI
XVI


Меж ими все рождало споры
Everything gave rise to disputes between them
И к размышлению влекло:
And drew them to reflection:
Племен минувших договоры,
Treaties of bygone tribes,
Плоды наук, добро и зло,
The fruits of science, good and evil,


И предрассудки вековые,
And age-old prejudices,
И гроба тайны роковые,
And fatal secrets of the grave,
Судьба и жизнь в свою чреду,
Fate and life in their turn,
Все подвергалось их суду.
Everything was subjected to their judgment.


Поэт в жару своих суждений
The poet, in the heat of his judgments
Читал, забывшись, между тем
Read, forgetting himself, meanwhile
Отрывки северных поэм,
Fragments of northern poems,
И снисходительный Евгений,
And the indulgent Eugene,

Although he did not understand much of them,
Хоть их не много понимал,
Diligently listened to the youth.
Прилежно юноше внимал.


XVII
XVII


But more often passions occupied
Но чаще занимали страсти
The minds of my hermits.
Умы пустынников моих.
Having left their rebellious power,
Ушед от их мятежной власти,
Onegin spoke of them
Онегин говорил об них


With an involuntary sigh of regret:
С невольным вздохом сожаленья:
Blessed is he who knew their excitement
Блажен, кто ведал их волненья
And finally left them behind;
И наконец от них отстал;
Blessed is he who did not know them,
Блаженней тот, кто их не знал,


Who cooled love - with separation,
Кто охлаждал любовь - разлукой,
Hostility - with backbiting; sometimes
Вражду - злословием; порой
Yawned with friends and with wife,
Зевал с друзьями и с женой,
Not disturbed by jealous torment,
Ревнивой не тревожась мукой,


And grandfather's faithful capital
И дедов верный капитал
Did not entrust to the treacherous deuce.
Коварной двойке не вверял.


XVIII
XVIII


When we resort to the banner
Когда прибегнем мы под знамя
Of prudent silence,
Благоразумной тишины,
When the flame of passions dies out,
Когда страстей угаснет пламя,
And their willfulness or impulses
И нам становятся смешны
And belated responses become ridiculous to us, -

Humble not without effort,
Их своевольство иль порывы
We sometimes love to listen
И запоздалые отзывы, -

Смиренные не без труда,
To the rebellious language of other people's passions,
Мы любим слушать иногда
And it stirs our hearts.

So exactly an old invalid
Страстей чужих язык мятежный,
Willingly bends his diligent ear
И нам он сердце шевелит.

Так точно старый инвалид
To the stories of young men with moustaches,
Охотно клонит слух прилежный
Forgotten in his hut.


Рассказам юных усачей,
XIX
Забытый в хижине своей.


But fiery youth
XIX
Cannot hide anything.

Enmity, love, sorrow and joy
Зато и пламенная младость
She is ready to blab.
Не может ничего скрывать.

Вражду, любовь, печаль и радость
Considered an invalid in love,
Она готова разболтать.
Onegin listened with an important air,

As, loving the confession of the heart,
В любви считаясь инвалидом,
The poet expressed himself;
Онегин слушал с важным видом,

Как, сердца исповедь любя,
His trusting conscience
Поэт высказывал себя;
He simply laid bare.

Eugene easily recognized
Свою доверчивую совесть
His youthful love story,
Он простодушно обнажал.

Евгений без труда узнал
A story rich in feelings,
Его любви младую повесть,
Not new to us for a long time.


Обильный чувствами рассказ,
XX
Давно не новыми для нас.


Ah, he loved, as in our years
XX
They no longer love; as one

The mad soul of the poet
Ах, он любил, как в наши лета
Is condemned to love again:
Уже не любят; как одна

Безумная душа поэта
Always, everywhere one dream,
Еще любить осуждена:
One habitual desire,

One habitual sorrow.
Всегда, везде одно мечтанье,
Neither the cooling distance,
Одно привычное желанье,

Одна привычная печаль.
Neither the long years of separation,
Ни охлаждающая даль,
Neither the hours given to the muses,

Neither the foreign beauties,
Ни долгие лета разлуки,
Neither the noise of merriment, nor the sciences
Ни музам данные часы,

Ни чужеземные красы,
Did not change the soul in him,
Ни шум веселий, ни науки
Warmed by virgin fire.


Души не изменили в нем,
horn
Согретой девственным огнем.


from the rock opera "Eugene Onegin" Chapter 2
horn

из рок-оперы "Евгений Онегин" 2 глава
Смотрите так же

MoSHkin - Люби цвети живи и радуй

MoSHkin - Конкретно попал

MoSHkin - Береги природу мать твою

MoSHkin - Как в стропы парашюта

MoSHkin - Земля для всех одна

Все тексты MoSHkin >>>