Тексты песен   >   И > Игорь Егиков - Иосиф Бродский > Исп. Ирина Воронцова

Игорь Егиков - Иосиф Бродский - Исп. Ирина Воронцова - текст песни, слова, перевод, видео

Исполнитель: Игорь Егиков - Иосиф Бродский

Название песни: Исп. Ирина Воронцова

Дата добавления: 08.08.2021 | 16:14:03

Просмотров: 9

0 - текст верный

0 - текст неверный

Ознакомьтесь с текстом песни Игорь Егиков - Иосиф Бродский - Исп. Ирина Воронцова

Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,
Nothing away with love, taddzatsky margin,
дорогой, уважаемый, милая, но не важно
expensive, dear, sweet, but no matter
даже кто, ибо черт лица, говоря
Even who, for damn face, speaking
откровенно, не вспомнить уже, не ваш, но
frankly, do not remember already, not yours, but
и ничей верный друг вас приветствует с одного
And a faithful friend is welcomed with one
из пяти континентов, держащегося на ковбоях.
Of the five continents, kept on the cowboys.
Я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
I loved you more than Angels and yourself
и поэтому дальше теперь
And therefore further now
от тебя, чем от них обоих.
from you than both of them.
Далеко, поздно ночью, в долине, на самом дне,
Far, late at night, in the valley, at the very bottom,
в городке, занесённом снегом по ручку двери,
in the town brought by snow by the door handle,
извиваясь ночью на простыне,
spilling at night at bed
как не сказано ниже, по крайней мере,
As not said below, at least
я взбиваю подушку мычащим "ты",
I beat the pillow with "you",
за горами, которым конца и края,
Beyond the mountains that the end and edges,
в темноте всем телом твои черты
In the dark with all your devil
как безумное зеркало повторяя.
As a mad mirror repeating.


Волхвы забудут адрес твой.
Magi will forget your address.
Не будет звёзд над головой.
There will be no stars above his head.
И только ветра сиплый вой
And only the wind of the sypret
расслышишь ты, как встарь.
You will hear you as insert.
Ты сбросишь тень с усталых плеч,
You will drop shadow with tired shoulders,
задув свечу пред тем, как лечь.
Breaks the candle to leaf.
Поскольку больше дней, чем свеч,
Since more days than the candle
сулит нам календарь.
promises us calendar.
Что это? Грусть? Возможно, грусть.
What's this? Sadness? Perhaps sadness.
Напев, знакомый наизусть,
Melting, familiar by heart
Он повторяется. И пусть.
It is repeated. Let it go.
Пусть повторится впредь.
Let it happen to continue.
Пусть он звучит и в смертный час,
Let him sound and in the death hour,
как благодарность уст и глаз
How grateful mouth and eyes
тому, что заставляет нас
what makes us
порою вдаль смотреть.
Sometimes in the distance to watch.
И молча глядя в потолок,
And silently looking into the ceiling,
поскольку явно пуст чулок,
Since it is clearly empty,
поймешь, что скупость – лишь залог
You will understand that there is plenty - only pledge
того, что слишком стар.
What is too old.
Что поздно верить чудесам.
What to believe wonders late.
И, взгляд подняв свой к небесам,
And, glances to raise yours to heaven,
ты вдруг почувствуешь, что сам
You suddenly feel that
– чистосердечный дар.
- Frequent gift.


Плывёт в тоске необъяснимой
Floats in the longing inexplicable
среди кирпичного надсада
Among the brick nadcada
ночной кораблик негасимый
Night boat Negasima
из Александровского сада,
from the Alexandrovsky Garden,
ночной фонарик нелюдимый,
Nondisory night lantern,
на розу жёлтую похожий,
on a rose yellow similar
над головой своих любимых,
above your loved ones
у ног прохожих.
at the feet passersby.
Плывёт в тоске необъяснимой
Floats in the longing inexplicable
пчелиный ход сомнамбул, пьяниц.
Bee stroke Somnamboul, drunks.
В ночной столице фотоснимок
In the night capital photograph
печально сделал иностранец,
Sadly made a foreigner,
и выезжает на Ордынку
and goes to the Ordyanka
такси с больными седоками,
Taxi with patients with saddles,
и мертвецы стоят в обнимку
And the dead stand in an embrace
с особняками.
with mansions.
Плывёт в тоске необъяснимой
Floats in the longing inexplicable
певец печальный по столице,
singer sad along the capital,
стоит у лавки керосинной
stands at the kerosene shop
печальный дворник круглолицый,
Unfortunate janitor Kruglitis
спешит по улице невзрачной
rushing down the street is nondescript
любовник старый и красивый.
Lover old and beautiful.
Полночный поезд новобрачный
Full train newlyworn
плывёт в тоске необъяснимой.
Flows in longing inexplicable.
Плывёт во мгле замоскворецкой,
Floats in the MGL Zamoskvoretsky,
плывёт в несчастие случайный,
sails into misfortune random
блуждает выговор еврейский
Wandering reprimand Jewish
на жёлтой лестнице печальной,
On the yellow staircase,
и от любви до невеселья
and from love to zhud
под Новый год, под воскресенье,
Under the New Year, Sunday,
плывёт красотка записная,
Flowing beauty note,
своей тоски не объясняя.
Not explaining your longguing.
Плывёт в глазах холодный вечер,
Cold evening floats in the eyes,
дрожат снежинки на вагоне,
tremble snowflakes on the car,
морозный ветер, бледный ветер
Frosty wind, pale wind
обтянет красные ладони,
covers red palms
и льётся мед огней вечерних
and pouring honey lights of evening
и пахнет сладкою халвою,
and smells a sweet halvoy,
ночной пирог несёт сочельник
Night Pie carries Christmas Eve
над головою.
Over your head.
Твой Новый год по тёмно-синей
Your New Year by Dark Blue
волне средь моря городского
Waves of the Sea of ​​the Urban
плывёт в тоске необъяснимой,
sails in an inexplicable
как будто жизнь начнётся снова,
As if life began again,
как будто будет свет и слава,
as if there would be light and glory,
удачный день и вдоволь хлеба,
Good day and plenty of bread,
как будто жизнь качнётся вправо,
As if life swing to the right,
качнувшись влево.
Swinging to the left.


Добрый путь, добрый путь, возвращайся с деньгами и славой.
Good way, good way, come back with money and glory.
Добрый путь, добрый путь, о как ты далека, Боже правый!
Good way, good way, oh how you are far away, god right!
О куда ты спешишь, по бескрайней земле пробегая,
O where are you in a hurry, running on endless earth,
как здесь нету тебя! Ты как будто мертва, дорогая.
As you don't have you! You seem to be dead, dear.
B этой новой стране непорочный асфальт под ногою,
B this new country is a defective asphalt under the nurse
твои руки и грудь – ты становишься смело другою,
Your hands and chest - you get boldly another,
в этой новой стране, там, где ты обнимаешь и дышишь,
In this new country, where you hug and breathe,
говоришь в микрофон, но на свете кого-то не слышишь.
We speak to the microphone, but you don't hear someone in the light.
Сохраняю твой лик, устремлённый на миг в безнадежность, –
Keep your face, fixed on a moment in hopelessness -
безразличный тебе – за твою уходящую нежность,
indifferent to you - for your outgoing tenderness,
за твою одинокость, за слепую твою однодумность,
for your lonelyness, for blind one one
за смятенье твоё, за твою молчаливую юность.
For your confusion, yours for your silent youth.
Всё, что ты обгоняешь, отстраняешь, приносишься мимо,
Everything you overtake, remove, bring up by,
всё, что было и есть, всё, что будет тобою гонимо, --
Everything that was and is, everything that will be Gonimimu, -
ночью, днём ли, зимою ли, летом, весною
At night, Will there, in winter, in summer, spring
и в осенних полях, – это всё остается со мною.
And in the autumn fields, it all remains with me.
Принимаю твой дар, твой безвольный, бездумный подарок,
I accept your gift, your blessing, thoughtless gift,
грех отмытый, чтоб жизнь распахнулась, как тысяча арок,
sin washed away, so that life swung open, like a thousand arches,
а быть может, сигнал – дружелюбный – о прожитой жизни,
And perhaps, the signal is friendly - about the lived life,
чтоб не сбиться с пути на твоей невредимой отчизне.
So as not to get rid of the way on your universal debris.
До свиданья! Прощай! Там не ты – это кто-то другая,
Goodbye! Goodbye! There are no you - this is someone else,
до свиданья, прощай, до свиданья,
Goodbye, goodbye, goodbye,