А он смотрел в своё старое зеркало и ждал. Ждал чудес, самолётов, сказок, дыма, чего угодно. Только не своего отражения от ненавистной ему гладкой поверхности.
And he looked at his old mirror and waited. Waiting for miracles, planes, fairy tales, smoke, anything. Just not his reflection from the smooth surface hated by him.
Он ждал писем от подсознания, но пока так и не дождался.
He was waiting for letters from the subconscious, but so far he did not wait.
Всё, что он мог увидеть там, это нервные смены форм зрачков. Они то сужались, то расширялись до невозможности глупо, покоряя его своей беззащитностью.
All he could see there is nervous shifts of the forms of pupils. They either narrowed or expanded to impossibility stupid, conquering him with their defenselessness.
Поддерживая собственный, совсем недавно придуманный ритм, зрачки пытались не оступится в нотах и длительностях.
Supporting their own, more recently invented rhythm, the pupils tried not to stumble in notes and lengths.
Руки отчуждённо повторяли давно забытые менуэты на воздушной поверхности клавиш.
Hands alienatedly repeated long -forgotten menuets on the air surface of the keys.
Пальцы с укором нажимали то на одни терции, то на другие.
Fingers with reproaches pressed either on some, then on others.
Квинты, сексты, октавы — всё это память постепенно собирала не только в менуэты, но и в оставленные в недрах сознания сонатины.
Quintes, sextons, octaves - all this memory gradually collected not only in menuets, but also in the sonatins left in the bowels of consciousness.
А он всё так же стоял и смотрел на некогда красивое лицо и с ужасом понимал, что никаких чудес и дыма не будет.
And he still stood and looked at his once beautiful face and understood with horror that there would be no miracles and smoke.
Губы стали медленно, с улиточной скоростью изображать улыбку.
The lips began to depict a smile slowly, with snail speeds.
Бледно — розовые полосочки стремились показать, насколько их владельцу хорошо в этот момент, в этом месте.
Pale - pink stripes sought to show how good their owner at this moment is in this place.
В луже душевного океана умирали касатки, скреблись о водоросли кошки и кто — то очень громко молился.
In a puddle of the spiritual ocean, killer whales were dying, cats were scraped against algae and someone prayed very loudly.
(Уж не ему — ли?)
(Not to him - is it?)
А он стоял там.
And he stood there.
И ждал.
And waited.
Ждал чудес, самолетов, сказок, дыма, чего угодно.
Waiting for miracles, planes, fairy tales, smoke, anything.
Чего угодно, только не его самого.
Anything, not himself.
Рыбка Карасик. - Когда я пьян.
Рыбка Карасик. - Монолог Ведьмы.
Рыбка Карасик. - Монолог Смерти.
Все тексты Рыбка Карасик. >>>
