Курт Воннегут - Мальчишка, с которым никто не мог сладить - текст песни, слова, перевод, видео

Исполнитель: Курт Воннегут

Название песни: Мальчишка, с которым никто не мог сладить

Дата добавления: 19.11.2023 | 00:24:14

0 - текст верный

0 - текст неверный

Ознакомьтесь с текстом песни Курт Воннегут - Мальчишка, с которым никто не мог сладить

radiomayak.ru/shows/episode/id/1444330/

lib.ru/INOFANT/WONNEGUT/vonnegut1_8.txt_with-big-pictures.html

lib.ru/inofant/wonnegut/vonnegut1_8.txt_with-big-pictures.html

20:06

Более гнусной сцены Гельмгольц не мог вообразить.

Helmholtz could not imagine a more vile scene.

Джим усмехнулся, но за этой бравадой таился страх.

Jim grinned, but fear lurked behind this bravado.

- Уходи, - сказал Гельмгольц.

“Go away,” said Helmholtz.

- А вы что будете делать?

- What will you do?

- Буду убирать. Спасу всё, что можно, - как во сне проговорил Гельмгольц. Он поднял с пола кусок серой ваты и начал вытирать кислоту.

- I will clean. I will save everything that is possible, - how Helmholtz said in a dream. He picked up a piece of gray cotton wool from the floor and began to wipe the acid.

- Полицию позовёте? - спросил Джим.

- Will you call the police? Jim asked.

- Я... не знаю, - сказал Гельмгольц. - Не могу ничего придумать. Если бы я увидел, что ты ломаешь барабан, наверное, я бы убил тебя на месте. Но все равно никогда не постиг бы того, что ты натворил - и что ты при этом думал.

“I ... I don’t know,” said Helmholtz. - I can't come up with anything. If I saw that you were breaking the drum, I probably would have killed you in place. But still, I would never have comprehended what you did - and what you thought.

- Давно пора перевернуть эту лавочку вверх дном, - сказал Джим.

“It's time to turn this bench upside down,” said Jim.

- Вот как? - сказал Гельмгольц. - Должно быть, это правда, раз наш ученик решил её уничтожить.

- That's how? - said Helmholtz. - It must be true, since our student decided to destroy it.

- А что в ней хорошего?

- And what's good about her?

- Хорошего мало, как видно, - сказал Гельмгольц. - Но это самое лучшее, что людям удалось до сих пор сделать.

“There is little good, as you can see,” said Helmholtz. “But this is the best that people have still managed to do.”

Он чувствовал себя беспомощным, словно говорил сам с собой. У него всегда было в запасе множество маленьких уловок, он умел добиться, чтобы мальчишки вели себя как мужчины - умел использовать мальчишеские страхи, и мечты, и любовь. Но вот перед ним мальчишка, не знающий ни страха, ни мечты, ни любви.

He felt helpless, as if he spoke to himself. He always had many small tricks in reserve, he knew how to get the boys to behave like men - he knew how to use boyish fears, and dreams, and love. But in front of him, a boy who knows neither fear, no dreams, nor love.

- Если бы ты разгромил все школы, - сказал Гельмгольц, - наша последняя надежда погибла бы.

“If you defeated all the schools,” said Helmholtz, “our last hope would have died.”

- Какая надежда? - сказал Джим.

- What hope? - said Jim.

- Надежда, что все на свете будут радоваться жизни, - сказал Гельмгольц. - Даже ты.

“The hope is that everyone in the world will enjoy life,” said Helmholtz. - Even you.

- Вот смех, - сказал Джим. - Мне-то в этой дыре ничего хорошего не доставалось - одна морока. Вы что собираетесь делать?

“That's a laughter,” said Jim. - I did not get anything good in this hole - one hassle. What are you going to do?

- Ты считаешь, что мне надо что-то делать?

“Do you think I need to do something?”

- А мне наплевать, что вы мне сделаете, - сказал Джим.

“And I don’t give a damn what you will do to me,” Jim said.

- Знаю, - сказал Гельмгольц. - Это я знаю.

“I know,” said Helmholtz. - I know that.

22:42

- А есть хоть что-нибудь, на что тебе не наплевать, или ты любишь только бить, калечить, ломать, терзать, колотить, молотить? - крикнул он. - Хоть что-нибудь? Что-нибудь, кроме этих вот сапог?

- And there is at least something that you don’t give a damn about, or do you only like to beat, cripple, break, torment, pound, hammer? he shouted. - At least something? Anything but these boots?

- Валяйте! Звоните куда хотели, - сказал Джим. Гельмгольц открыл шкафчик и вынул оттуда трубу. Он сунул трубу в руки Джиму.

- Fade! Call where you wanted, ”said Jim. Helmholtz opened the cabinet and took out the pipe from there. He put the pipe into Jim's hands.

- Вот! - сказал он, задыхаясь от волнения. - Вот моё сокровище. Это самая драгоценная моя вещь. Отдаю её тебе на растерзание. Я тебя и пальцем не трону. Ломай и радуйся, глядя, как разбивается моё сердце.

- Here! he said, panting with excitement. - Here is my treasure. This is my most precious thing. I give it to you to be torn to pieces. I won’t touch you with my finger. Break and rejoice, watching how my heart breaks.

Джим как-то странно посмотрел на него. И положил трубу на стол.

Jim somehow looked at him strangely. And put the pipe on the table.

- Ломай! - сказал Гельмгольц. - Раз уж мир обошёлся с тобой так подло, он заслуживает, чтобы эта труба погибла!

- Break! - said Helmholtz. - Since the world has done so vile with you, it deserves that this pipe died!

24:40

Гельмгольца захлестнуло раскаяние. Он облапил мальчишку и прижал к себе.

Helmholtz swept repentance. He locked the boy and pressed him to him.

- Джим! Джим! Послушай же, мой мальчик!

- Jim! Jim! Listen, my boy!

Джим перестал дрожать.

Jim stopped trembling.

- Ты знаешь, что ты держишь в руках - что это за труба? - сказал Гельмгольц. - Ты знаешь, что это особенная труба?

“You know what you are holding in your hands - what kind of pipe is this?” - said Helmholtz. “Do you know that this is a special pipe?”

Джим только вздохнул.

Jim just sighed.

- Она принадлежала Джону Филиппу Сузе! - сказал Гельмгольц. Он тихонько раскачивал и потряхивал Джима, чтобы вернуть его к жизни. - Я её меняю, Джим, на твои сапоги. Она твоя! Труба Джона Филиппа Сузы теперь твоя! Она стоит сотни долларов, Джим, - тысячи!

- She belonged to John Philip Suse! - said Helmholtz. He quietly swinged and shook Jim to bring him back to life. “I change her, Jim, to your boots.” She's yours! The pipe of John Philip Suza is now yours! She costs hundreds of dollars, Jim - thousands!

Джим прижался головой к груди Гельмгольца.

Jim pressed his head against the Helmholtz's chest.

- Она лучше твоих сапог, Джим, - сказал Гельмгольц. - Ты можешь научиться играть на ней. Теперь ты не простой человек, Джим. Ты - мальчик с трубой Джона Филиппа Сузы!

“She's better than your boots, Jim,” said Helmholtz. “You can learn how to play it.” Now you are not a simple person, Jim. You are a boy with a pipe of John Philip Suza!

34:07

- Подумайте вот о чём, - сказал Гельмгольц. - Наша цель - сделать мир более прекрасным, чем он был до нас. Это сделать можно. И вы это сделаете.

“Think about this,” said Helmholtz. - Our goal is to make the world more beautiful than it was before us. You can do it. And you will do it.

У Джима Доннини вырвался негромкий возглас отчаяния. Он не предназначался для посторонних ушей, но этот горестный вопль услышали все.

Jim Donnini burst out a quiet exclamation of despair. It was not intended for prying ears, but everyone heard this woeful cry.

- Как? - спросил Джим Доннини.

- How? Jim Donnini asked.

- Возлюби самого себя, - сказал Гельмгольц. - И пусть твой инструмент запоёт об этом. И-раз, и-два, и-три.

“Love himself,” said Helmholtz. “And let your instrument chase this.” I-once, I-two, I-three.

Курт Воннегут - Напутствие для выпускников.

Курт Воннегут - Дай вам Бог здоровья, мистер Розуотер

Курт Воннегут - Долгая прогулка - навсегда