Тексты песен   >   E > Edgar Allan Poe > Raven

Edgar Allan Poe - Raven - текст песни, слова, перевод, видео

Исполнитель: Edgar Allan Poe

Название песни: Raven

Дата добавления: 21.08.2021 | 06:36:04

Просмотров: 4

0 - текст верный

0 - текст неверный

Ознакомьтесь с текстом песни Edgar Allan Poe - Raven

Once upon a midnight dreary, while I pondered, weak and weary,
Вслед быстро и последовал быстрее до его песен одна шихтовых bore-
Over many a quaint and curious volume of forgotten lore—
До панихид его надежды, что меланхолия отверстие бремени
While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping,
Из «Никогда-никогда больше«.
As of some one gently rapping, rapping at my chamber door.

“’Tis some visitor,” I muttered, “tapping at my chamber door—
Но Ворон все еще начинка всех моих фантазий в улыбаясь,
Only this and nothing more.”
Прямо я подкатил сиденье перед птицей, и бюст и дверь;

Затем, на бархатной тонуть, я отправился ссылки
Ah, distinctly I remember it was in the bleak December;
Fancy к фантазии, думая, что эта зловещая птица yore-
And each separate dying ember wrought its ghost upon the floor.
Что это мрачный, нескладный, жуткий, тощий, и вещая птица былое
Eagerly I wished the morrow;—vainly I had sought to borrow
Предназначенный в карканье «Nevermore».
From my books surcease of sorrow—sorrow for the lost Lenore—

For the rare and radiant maiden whom the angels name Lenore—
Это я СБ занимается догадываясь, но не слог не выражающий
Nameless here for evermore.
К птицам, чьи огненные глаза в настоящее время сжигается в ядро ​​моей груди;

Это и многое другое я сидел угадывая, с моей головой на легкость полулежа
And the silken, sad, uncertain rustling of each purple curtain
На бархатной подкладке подушки, что лампа освещение злорадствовало o'er,
Thrilled me—filled me with fantastic terrors never felt before;
Но чей бархат-фиолетовый подкладка с лампой света злорадства o'er,
So that now, to still the beating of my heart, I stood repeating
Она должна давить, ах, никогда!
“’Tis some visitor entreating entrance at my chamber door—

Some late visitor entreating entrance at my chamber door;—
Тогда мне казалось, воздух становился более плотным, душистым от невидимого кадила
This it is and nothing more.”
Качнулся Серафимом, чья нога-падает звякнули на прошивном этаже.

«Негодяй» Я плакал, «Бог твой одолжил тебе, этими ангелами он пославший тебя
Presently my soul grew stronger; hesitating then no longer,
Отсрочка-передышка и успокоительные от воспоминаний твоих от Ленор;
“Sir,” said I, “or Madam, truly your forgiveness I implore;
Пейте, о заглатывать этот вид успокоительный и забыть этот потерянный Ленор!»
But the fact is I was napping, and so gently you came rapping,
Каркнул Raven «Nevermore».
And so faintly you came tapping, tapping at my chamber door,

That I scarce was sure I heard you”—here I opened wide the door;—
«Пророк!» Я сказал, «вещь зла -prophet еще, если птица или дьявол! -
Darkness there and nothing more.
Будь Искуситель послал, или бросил ли буре тебя здесь на берег,

Одинокие же все неустрашимый, на этой земле пустыни enchanted-
Deep into that darkness peering, long I stood there wondering, fearing,
В этом доме ужас привидения, скажи мне правду, я implore-
Doubting, dreaming dreams no mortal ever dared to dream before;
Есть, есть ли бальзам в Галаад? -Скажи, скажи мне, умоляю!»
But the silence was unbroken, and the stillness gave no token,
Каркнул Raven «Nevermore».
And the only word there spoken was the whispered word, “Lenore?”

This I whispered, and an echo murmured back the word, “Lenore!”—
«Пророк!» Я сказал, «вещь зла! -prophet еще, если птица или дьявол!
Merely this and nothing more.
К тому Небесам, что изгибается над нами, тем, что Бог, мы оба adore-

Скажите эту душу с печалью нагруженной, если в далеком Aidenn,
Back into the chamber turning, all my soul within me burning,
Он должен обхватить святую девицу кого ангелы назвать Lenore-
Soon again I heard a tapping somewhat louder than before.
Застежка редкой и сияющая дева, которых ангелы назвать Ленор «.
“Surely,” said I, “surely that is something at my window lattice;
Каркнул Raven «Nevermore».
Let me see, then, what thereat is, and this mystery explore—

Let my heart be still a moment and this mystery explore;—
«Будь то слово нашим знаком разлуки, птица или злодеем!» Я вскрикнула, upstarting-
’Tis the wind and nothing more!”
«Отойдите обратно в буру и Плутон берега ночного!

Не оставляй черный султан в знак того ложь душа твоя изрекли!
Open here I flung the shutter, when, with many a flirt and flutter,
Оставьте мое одиночество ненарушенной! -QUIT бюст над моей дверью!
In there stepped a stately Raven of the saintly days of yore;
Возьмите клюв из моего сердца, и принимать форму твоей от моей двери!»
Not the least obeisance made he; not a minute stopped or stayed he;
Каркнул Raven «Nevermore».
But, with mien of lord or lady, perched above my chamber door—

Perched upon a bust of Pallas just above my chamber door—
И Ворон, никогда не мелькает, все еще сидит, все еще сидит
Perched, and sat, and nothing more.
На бледном бюсте Паллады над дверью моей комнаты;

И глаза его все кажущееся от демона, который мечтает,
Then this ebony bird beguiling my sad fancy into smiling,
И лампа свет o'er его потоковом бросает тень на пол;
By the grave and stern decorum of the countenance it wore,
И душа моя из тени, что, что лежит плавая на полу
“Though thy crest be shorn and shaven, thou,” I said, “art sure no craven,
Должны быть отменены-никогда!
Ghastly grim and ancient Raven wandering from the Nightly shore—
Tell me what thy lordly name is on the Night’s Plutonian shore!”
Quoth the Raven “Nevermore.”

Much I marvelled this ungainly fowl to hear discourse so plainly,
Though its answer little meaning—little relevancy bore;
For we cannot help agreeing that no living human being
Ever yet was blessed with seeing bird above his chamber door—
Bird or beast upon the sculptured bust above his chamber door,
With such name as “Nevermore.”

But the Raven, sitting lonely on the placid bust, spoke only
That one word, as if his soul in that one word he did outpour.
Nothing farther then he uttered—not a feather then he fluttered—
Till I scarcely more than muttered “Other friends have flown before—
On the morrow he will leave me, as my Hopes have flown before.”
Then the bird said “Nevermore.”

Startled at the stillness broken by reply so aptly spoken,
“Doubtless,” said I, “what it utters is its only stock and store
Caught from some unhappy master whom unmerciful Disaster
Followed fast and followed faster till his songs one burden bore—
Till the dirges of his Hope that melancholy burden bore
Of ‘Never—nevermore’.”

But the Raven still beguiling all my fancy into smiling,
Straight I wheeled a cushioned seat in front of bird, and bust and door;
Then, upon the velvet sinking, I betook myself to linking
Fancy unto fancy, thinking what this ominous bird of yore—
What this grim, ungainly, ghastly, gaunt, and ominous bird of yore
Meant in croaking “Nevermore.”

This I sat engaged in guessing, but no syllable expressing
To the fowl whose fiery eyes now burned into my bosom’s core;
This and more I sat divining, with my head at ease reclining
On the cushion’s velvet lining that the lamp-light gloated o’er,
But whose velvet-violet lining with the lamp-light gloating o’er,
She shall press, ah, nevermore!

Then, methought, the air grew denser, perfumed from an unseen censer
Swung by Seraphim whose foot-falls tinkled on the tufted floor.
“Wretch,” I cried, “thy God hath lent thee—by these angels he hath sent thee
Respite—respite and nepenthe from thy memories of Lenore;
Quaff, oh quaff this kind nepenthe and forget this lost Lenore!”
Quoth the Raven “Nevermore.”

“Prophet!” said I, “thing of evil!—prophet still, if bird or devil!—
Whether Tempter sent, or whether tempest tossed thee here ashore,
Desolate yet all undaunted, on this desert land enchanted—
On this home by Horror haunted—tell me truly, I implore—
Is there—is there balm in Gilead?—tell me—tell me, I implore!”
Quoth the Raven “Nevermore.”

“Prophet!” said I, “thing of evil!—prophet still, if bird or devil!
By that Heaven that bends above us—by that God we both adore—
Tell this soul with sorrow laden if, within the distant Aidenn,
It shall clasp a sainted maiden whom the angels name Lenore—
Clasp a rare and radiant maiden whom the angels name Lenore.”
Quoth the Raven “Nevermore.”

“Be that word our sign of parting, bird or fiend!” I shrieked, upstarting—
“Get thee back into the tempest and the Night’s Plutonian shore!
Leave no black plume as a token of that lie thy soul hath spoken!
Leave my loneliness unbroken!—quit the bust above my door!
Take thy beak from out my heart, and take thy form from off my door!”
Quoth the Raven “Nevermore.”

And the Raven, never flitting, still is sitting, still is sitting
On the pallid bust of Pallas just above my chamber door;
And his eyes have all the seeming of a demon’s that is dreaming,
And the lamp-light o’er him streaming throws his shadow on the floor;
And my soul from out that shadow that lies floating on the floor
Shall be lifted—nevermore!
Смотрите так же

Edgar Allan Poe - Annabel Lee

Edgar Allan Poe - The Raven

Edgar Allan Poe - Eldorado

Edgar Allan Poe - The Haunted Palace

Edgar Allan Poe - No Quiero Morir

Все тексты Edgar Allan Poe >>>